«Вздумай я хоть раз воспользоваться советом Стефанссона во время плавания в Восточно-Сибирском море в 1921 году, я бы через две недели помер с голоду.»
Полярный исследователь
Харольд Свердруп
В качестве основного охотничьего снаряжения Стефанссон использовал Gibbs-Mannlicher-Shonauer калибра 6,5 мм — такой же, как излюбленное оружие Джима Корбетта, из которого тот стрелял зверей-людоедов в Индии. Только Стефанссон стрелял из своего Гиббс-Манлихера огромных полярных медведей. Носимый боезапас к нему составлял сто семьдесят патронов. Вспомогательным карабином был Winchester Mod. 94 под патрон .30–30, которых в экспедицию бралось сто шестьдесят. Причем непосредственно с собой (буквально «на плече») Стефанссон постоянно нес одну винтовку и в подсумке не менее пятидесяти патронов.
Утверждение о том, что при помощи огнестрельного оружия в арктических экспедициях можно добыть пропитание для их участников, вызвало в первой четверти XX века довольно познавательную дискуссию между В. Стефанссоном и известнейшим арктическим исследователем Р.Амундсеном.
«…человек, стремящийся в Арктику в погоне за приключениями и новыми переживаниями, непременно получит при чтении этих россказней ложные представления о тамошнем «гостеприимстве» и может попытаться сделать как раз то же самое, что сделал, как он заявляет в своей книге, Стефанссон, — то есть отправиться искать приключений в эти страны, запасясь одним лишь ружьем с небольшим количеством патронов. Такой поступок равносилен верной смерти. Еще никогда не было выдумано более несообразного искажения условий Арктики, чем утверждение Стефанссона, что хороший стрелок там «может просуществовать одной охотой». Стефанссон сам никогда этого не делал, хотя и утверждает противное. Я даже пойду дальше и готов поручиться моим именем полярного исследователя и всем моим имуществом в том, что, если бы Стефанссон решился на такую попытку, он умер бы в течение недели со дня старта, при условии, что он произвел бы эту попытку в полярных льдах, непрестанно дрейфующих в открытом море».
Конечно, правота в этом споре была за Амундсеном. Кстати сказать, недобрым словом Стефанссона в этом месте поминали и другие полярные исследователи. Я уже неоднократно подчеркивал, насколько ненадежной бывала ставка на добычу пропитания охотой даже у примитивных первобытных народов, кочевавших по земле, где дичь была еще слабо знакома с повадками человека. В конце концов, совсем не зря люди Севера становились рыболовами, а в более южных широтах перешли к земледелию! Но здесь дело еще и в том, что для работника экспедиции охота — это совершенно второстепенное дело. Большую часть экспедиционного времени, пригодного для человеческой деятельности, он занят своими основными обязанностями — астрономическими наблюдениями, сбором коллекций минералов, обустройством триангопунктов. Охота для него носит подчиненный и довольно случайный характер.
В конечном итоге точку в споре Амундсена со Стефанссоном поставила сама Арктика. Большая часть экспедиции Стефанссона, которая должна была колонизировать остров Врангеля, называемый некоторыми «Островом арктических сокровищ», погибла от голода…
АРМЕЙСКОЕ ОРУЖИЕ
В ЭКСПЕДИЦИЯХ
Некоторые русские экспедиции, снаряженные за счет военного министерства, получали на вооружение только что принятые образцы огнестрельного оружия с целью испытания их, как сейчас принято говорить, «в экстремальных условиях». Таковы были экспедиции В.И. Роборовского и П.К. Козлова. В некоторых же случаях ключевые фигуры тех же экспедиций отказывались от использования серийных военных образцов, оставляя их нижним чинам, и применяли лишь оружие, которое в наибольшей мере соответствовало их потребностям. Так, Н.М. Пржевальский использовал штуцер сверловки Ланкастера, который предпочитал за баланс и универсальность (сверловка Ланкастера позволяет стрелять дробью); а В.К. Арсеньев вместо уставной винтовки Мосина пользовался винчестером модели 1895 года из-за большей скорострельности последнего.
Зоологи широкого профиля, предпочитали использовать для сбора коллекций разнообразные комбинированные ружья — двойники, тройники и четырехстволки.
«Для охотника-спортсмена двойник малоинтересен, потому что представляет тяжелое одноствольное ружье для дроби и довольно тяжелую винтовку. Охотник предпочитает тройник с двумя гладкими и одним нарезным стволом, чтобы из дробовых можно было стрелять дуплетами, считая, что это более важно, чем недостатки тройника, у которого стволы тоньше и слабее, стоит он дороже и скорее расшатывается, чем двойник.
Для охотника-промысловика двойник — незаменимый тип оружия. Стрельбой дуплетами промысловик мало интересуется. Ему необходимы простейший казнозарядный дробовик и хорошая винтовка. Нет надобности носить два ружья; в руках всегда имеются наготове дробовой выстрел и винтовочная пуля. Двойник пригоден для лесных работников и лесной охраны. Незаменимый для путешествий, экспедиций и в т. п. случаях, когда дуплетирование дробью не имеет особого значения, а необходимо иметь наиболее живучее с прочными стволами ружье, которое соединяет в себе дробовик и винтовку… Не напрасно же Нельсон (так в оригинале. Вероятно, следует читать Нансен. — Прим. авт.) для своей полярной экспедиции взял не двойник, а тройник. Двойник в суровых условиях службы более живуч, чем прочие образцы комбинированных ружей», — говорит именно о промысловой ипостаси двойника ведущий российский оружиевед В.Е. Маркевич.
КОМБИНИРОВАННЫЕ
ДВОЙНИКИ
Говоря о двойниках сегодня, мы чаще всего имеем в виду так называемые «эбокбюксфлинты», то есть оружие с вертикально спаренными стволами, где нарезной ствол помещается обычно под гладким. Однако такое расположение стволов у двойников считалось классическим отнюдь не всегда. Более того, во второй половине XIX века в ходу были именно двойники с горизонтальным расположением стволов с нарезными стволами крупного калибра. Несмотря на то что они назывались «капскими ружьями», или Cape guns, это было чисто европейское изобретение. Такое название оружие получило потому, что было широко распространено в Капской колонии, где сочетание мощного винтовочного ствола с гладким (и тоже не маленьким) стволом давало возможность охотиться практически на все виды дичи, в том числе на крупную и опасную. Двойники австрийского и германского производства имели правый нарезной ствол, выстрел при этом из него производился передним спусковым крючком, в то время как английская традиция требовала, чтобы передний спусковой крючок управлял левым стволом. Наиболее традиционными для «капских ружей» были сочетания 12-го гладкого калибра с 450–577-м британским военным патроном. Ружья, предназначавшиеся для европейского рынка, изготавливались чаще всего с нарезным стволом под патрон 9,3х74R. В принципе спектр нарезных и дробовых калибров, под которые эти ружья изготавливались, был довольно широк.
«Мы до некоторой степени рассчитывали кормиться за счет охоты и поэтому взяли с собой огнестрельное оружие; прежде всего, конечно, винтовку. Но было учтено и то, что по всей вероятности нам предстояло идти по местам, где крупная дичь едва ли водится, а чаще всего можно встретить птиц. Поэтому я счел, что не худо запастись и дробовиком. Словом, мы взяли с собой и на этот раз такое же оружие, как в Гренландскую экспедицию. Это были две двустволки с одним гладким стволом 20 калибра и другим нарезным калибра .360. К ним мы взяли 180 патронов с пулями и 150 с дробью», — так рассказывает Ф. Нансен о подготовке к экспедиции на Северный полюс. Должен добавить, что оружие их было сделано одной из лучших фирм того времени — компанией Holland & Holland. С ружьем Ф. Нансена связана забавная фраза В. Стефанссона, который находился в постоянных заочных «контрах» с норвежцами и в своих многочисленных писаниях старался доказать, что уж он-то превосходит их во всех отношениях. «Нансен употреблял свое английское ружье, по его словам, такое дорогое и такое хорошее, для того, чтобы в море, где, по ощущениям Нансена не было тюленей, убивать собственных собак».
КОМБИНАЦИЯ
ИЗ ТРЕХ
О расходе патронов во время странствий полярной партии из двух человек среди льдов говорит такая красноречивая деталь — через два месяца у них оставалось (после тщательной ревизии, проведенной Нансеном) 148 дробовых и 165 пулевых патронов. Впоследствии этого боезапаса обоим исследователям хватило на время путешествия — в дрейфующих льдах Северного Ледовитого океана, а также на две зимовки.
Следом за Ф. Нансеном двустволку-двойник с горизонтальным расположением стволов в качестве основного оружия полярной экспедиции использовал наш соотечественник Э. Толль (к слову — близкий друг Нансена, устроивший для его экспедиции склады-магазины на Новосибирских островах).
У доктора Вальтера, отвечавшего в экспедиции за сбор зоологических коллекций, была трехстволка (о калибре в книге барона не упоминается), возможно, еще одну трехстволку имел врач экспедиции В.Н. Катин-Ярцев.
Так что экспедиция Э.Толля на яхте «Заря» была в значительной степени вооружена комбинированным охотничьим оружием.
Среди определенной категории экспедиционников в период с 1922 по 1980 год были весьма популярны германские трофейные тройники — все примерно одной конфигурации — два ствола 16-го (редко 20-го) калибра плюс 8х57.
Мне довелось поработать с подобными тройниками, и этот опыт настроил меня довольно скептически по отношению к этому виду охотничьего оружия. Надо сказать, что у зоологов послевоенного времени тройник был чем-то вроде символа профессиональной принадлежности. В методических указаниях по сбору зоологических коллекций, составленных Б.К. Штегманом (тем самым, который успешно отстреливался в Средней Азии из тройника от басмачей), указывалось, что именно тройник (и даже уточняли — с гладкими стволами 16-го калибра и нарезным под патрон 8х57R) является наиболее предпочтительным ружьем для экспедиционной деятельности. Вероятно, у истоков этого отношения стоял известный популяризатор тройников П. Ланге, считавший тройник самым универсальным охотничьим оружием в России.
В юности я нередко пользовался этим видом оружия, но скоро понял, что в северных условиях человек очень редко передвигается на своих двоих. Чаще всего он путешествует на каком-нибудь транспортном средстве — сплавляется на лодке, перемещается на вездеходе или оленях, даже порой на вертолете. То есть крайне редко возникают ситуации, когда приходится стрелять из нарезного оружия и следом делать дуплет из дробовика. А по отдельности и карабин, и дробовик намного функциональнее, легче и крепче гибрида, смонтированного из этих двух видов оружия.
Кроме того, существуют чисто технические ограничения: на одной колодке нужно расположить три ствола и три ударно-спусковых механизма. С ударно-спусковыми механизмами конструкторы хитрят — в большинстве моделей один курок отвечает за работу двух стволов с помощью автоматического переводчика или ручного переключателя. Но и в том и в другом случае нередки сбои: автоматические переключатели могут привести к сдвоенным выстрелам, а ручные — порождают путаницу в управлении стволами у стрелка.
Наиболее совершенная система механизма тройников была разработана компанией Sauer — за выстрел из нарезного ствола отвечал курок, снабженный внешним взводителем, расположенным с правой стороны колодки. Но эта система, безусловно, гораздо дороже и сложнее всех остальных, используемых в тройниках.
Существует еще одна тонкость в «тройниковом деле» — стволы. Вернее, толщина их стенок. Все стволы известных мне по-настоящему «полевых» тройников носили следы вмятин и прогибов. Дело в том, что стенки стволов дробового ружья могут выдерживать необходимые нагрузки при выстреле, оставаясь в ближней трети перед дульным срезом очень и очень тонкими. Производители тройников и делают их в соответствии с требованиями их стрелковой прочности. В итоге бывает, что в месте дульных сужений гладкие стволы тройников можно даже смять пальцами.
Должен отметить, что большинство экспедиционных работников были прекрасными охотниками и без всякого чудо-оружия. Просто у них накопился огромный опыт жизни в дикой природе, который не приобретешь ни за какие деньги.
Поскольку было необходимо регулярно добывать дичь для пропитания экспедиций, многие сотрудники становились профессиональными охотниками. Именно такими профессионалами были уже упоминавшийся Фритьоф Нансен, известный советский полярный геолог Н. Урванцев, топограф и писатель В.К. Арсеньев, геодезист Г. Федосеев.
Путешественники и изыскатели находились в выигрышном положении по сравнению с охотниками-промысловиками — по крайней мере официально. Они могли легально отстреливать зверя круглогодично, ведь им выдавались лицензии котлового довольствия. Промышленник же формально был ограничен в своей охоте рамками официального сезона.
Некоторые исследователи и путешественники становились настоящими оружиеведами. С. Бутурлин, например, разработал собственный вариант ружья для далеких экспедиций — двустволку с горизонтально спаренными стволами «парадокс» 24-го калибра.
Здесь я еще раз повторю, что экспедиционные охоты, равно как и промысловые, никогда не были охотами «равного шанса» или спортивными. Речь шла о том, чтобы достичь необходимого результата, то есть накормить людей или добыть научный материал. Иногда (и при этом довольно часто) в экспедициях охотились люди, не чуждые спортивной жилки (как тот же Н.М. Пржевальский).
Иногда и охотники-спортсмены не только странствовали для личного удовольствия, но и собирали коллекции. Коллекцию редких животных собирал в XIX веке один из представителей богатейшей фамилии России — Анатолий Демидов Сан-Донато. Демидовская коллекция черепов снежных баранов из Станового хребта хранится сегодня в Британском музее естественной истории.
Богачи-меценаты на переломе XIX–XX веков не только спонсировали революционеров-бомбистов, но также занимались естественно-историческими штудиями. В частности, на Камчатке работала экспедиция, снаряженная на средства известнейшей семьи Рябушинских. К слову, именно ею был привезен череп с самыми крупными на сегодня рогами снежного барана, хранящийся в музее ЗИН РАН.
Наиболее распространенными экспедиционными ружьями в известной мне практике (в конце 70—90-х годах) были одноствольные ружья ИЖ-17 и 18, кавалерийские карабины Мосина и СКС.
В небольших количествах в экспедициях биологических институтов присутствовали комбинированные ружья МЦ-105 и 106, карабины «Медведь» и «Лось», а также промысловое ружье «Белка».
ЕСЛИ СУПЕРМАРКЕТ
ДАЛЕКО
Наверное, мне надо сказать несколько слов о модной ныне концепции «оружия выживания» — так называемых survival carbine. Дело в том, что в отличие от традиции российской, где «оружие выживания» подразумевает под собой оружие для питания подножным кормом в длительном автономном путешествии, в западной традиции оно является «оружием, чтобы не помереть, пока не доберешься до супермаркета».
Потому западные survival carbines — это, как правило, малокалиберные винтовки под патрон 22 LR и им подобный, превращенные в ультралегкие и складные конструкции. Предназначены они, как и многое подобное снаряжение, для «одноразового использования».
Американцы в своем гражданском производстве пошли по второму пути. Их классические «карабины для выживания» — ультралегкие малокалиберные самозарядные винтовки, иногда — быстроразборные, такие как AR-7 Explorer производства компании Armalite. У этой винтовки приклад используется в качестве чехла, в который со стороны затыльника вставляются ствол, магазин и ствольная коробка с механизмом перезарядки. Другой вариант их survival carbines — самозарядные винтовки, сконструированные под пистолетные патроны — 9 мм Para и даже .45 ACP (Kel-Tec Sub2000, Ruger PC9, Ruger .44 Carbine и Marlin .45 Camp Semi Auto). Вероятно, американцы под технологией выживания подразумевают неограниченную стрельбу во все стороны каким-либо очень доступным в США боеприпасом. Здесь мы, как и в случае с охотничьим оружием, наблюдаем весьма заметную разницу между евразийской и «новосветской» точками зрения на выживание. Только если в охотничьем оружии она выражается в большей рациональности оружия, принятого на Американском континенте, против неоправданных изысков у европейцев, то в «оружии выживания» американская точка зрения, видимо, подразумевает наличие воинственных индейцев. С точки зрения путешественника же это, скорее всего, оружие для развлекательной стрельбы, а не средство при катастрофе добраться до ближайшей базы с продовольствием.
Практика использования оружия для повседневных нужд экспедиции убедила меня в следующем. Для эффективного снабжения экспедиции пищей достаточно обычно всего одного ружья, которым владеет опытный охотник.
Словом, кто как, а я — за специализацию!
Михаил Кречмар
Фото Антона Журавкова
